Последняя ошибка Темного Мастера - Страница 12

— Чего городишь, пьянь? — возмутился гопник. — Что значит «рухнет»? Он же каменный!

«О господи, — мысленно простонал Денис, — нет, Валька точно эту вещь пьяный в лом писал. Неужели в сказку о трех поросятах меня загнал?»

— Нуф-Нуф… или как там тебя? Ниф-Ниф! Лучше открывай по-хорошему.

— Все, Ниф-Ниф, тебе хана. Он имя твое знает! — радостно сказал пьянчужка.

Денису все это наконец надоело, и он рванул ручку двери на себя. Ручка была приколочена на совесть. Она вышла из дверного проема вместе с дверью и косяком. С противоположной стороны двери на другой ручке висел гопник, хлопая испуганными глазами на «огра». Опомнившись, чертенок попытался подорвать, но юноша успел поймать его за хвост, и тот закачался на нем, тихонько подвывая от ужаса. Денис аккуратно приставил дверь к стене, вошел вместе с болотным чертом внутрь и убедился, что это действительно корчма. Самая натуральная корчма для местной нечисти и случайно завернувших сюда гостей людского племени. Один такой гость явно человеческой наружности сидел пьяный до изумления за отдельным столиком в самом дальнем углу на ворохе бумаг и куче объедков. Все остальные были представителями чисто болотной живности. Кикиморы, бабки-кошмарихи, черти (как же без них!) и даже пара леших, завернувших пропустить стаканчик. Болотная братва с любопытством уставилась на Дениса. И тут из подсобки выскочила растрепанная и жутко злая старуха:

— Енто какая сволочь в моем заведении дверь выломала? Чего харю на сторону воротишь? Я тебя спрашиваю, морда твоя зеленая!

Вообще-то Денис морду не воротил. Просто его насторожил ворох бумаг и гусиное перо с чернильницей-непроливашкой на столе единственного кроме него представителя рода человеческого в этой корчме, да плюс ко всему было что-то неуловимо знакомое в его опухшей физиономии. И это что-то заставило юношу сделать шаг по направлению к столику пьянчужки, не обращая внимания на старуху. Он не удосужился даже поинтересоваться у разгневанной хозяйки, с какой это радости морда у него стала зеленая?

— О! Новая сказка! — глядя радостными хмельными глазами на Дениса, воскликнул пьянчужка. — Так, это в сторону, — скинул он на пол ворох исписанных бумаг, — теперь пишем про страшного лесного… нет, болотного… э-э-э… во! Про страшное болотное чудище! Как бы тебя назвать?

Название подсказал ему чертик, которого юноша продолжал держать за хвост на вытянутой руке.

— Отпусти хвост, огр! — заверещал гопник. — И вообще, какого черта ты на нашем болоте делаешь? Кто тебя сюда звал?

— Точно! — обрадовался сказочник. — Огр! — Ганс Христиан Андерсен — а это, разумеется, был он — схватил со стола чистый лист бумаги, ткнул перо в чернильницу и начал сочинять, озвучивая рождающиеся строки. Так ему в его состоянии было легче писать. — Жил-был в бо… нет, на болоте страшный огр! И звали его… — Ганс окинул задумчивым взглядом Дениса.

— Ты меня еще Шреком назови, убогий, — прогудел «огр».

— Гениально! И звали его Шрек! Будешь соавтором.

— Обалдеть! Гансик, это же не твоя сказка, точно знаю.

— Правильно, не моя. Она теперь наша! — Сказочник заглянул в свою опустевшую кружку. — Болотница! Пива мне и моему соавтору!

— Пива тебе, как же! Размечтался! — завопила старуха. — У меня какая-то сволочь кран сперла, бочку откупорить нечем. Золотой кран между прочим, а он о пиве размечтался.

Чертик при этих словах сразу перестал извиваться на своем хвосте, съежился и затих.

— А если я тебе твой кран найду? — повернулся к болотнице Денис. — Что мне за это будет?

— Дверь выбитую прощу и выпивкой бесплатно за счет заведения обеспечу, — тут же среагировала болотница.

— Не, пивом меня Гансик сегодня угощает, а дверь я тебе и без того на место приколочу.

— Золота отвешу.

— Сколько?

— А вот сколько кран весит, столько золота тебе и отвешу.

— Гм… Ценный у тебя, видать, кран, раз золото на золото по одному весу меняешь. Не скажешь, в чем секрет?

— А ты точно кран найдешь?

— Точно.

— Тогда скажу. Пиво, сквозь него пройдя, особый вкус приобретает.

— Угу. — Пользуясь полутьмой корчмы, освещаемой только многочисленными огоньками гнилушек стен и потолка, Денис незаметно извлек из кармана кран, и, скрывая его в ладони, начал трясти за хвост воришку, одновременно хлопая рукой с зажатым в ней краном по карманам его хламиды.

Третий удар «выбил» из него кран, который глухо стукнулся об дубовый настил пола.

— Ниф-Ниф! — ахнула старуха. — Как ты мог! Я тебе столько раз в долг наливала, а ты, морда твоя свинячая… Так, где моя кочерга?!!

И тут черт рванулся так, что сумел выскользнуть из кулака Дениса, оставив в нем только пушистую кисточку от кончика хвоста.

— А-а-а!!! Хвост испортил, сволочь!!! — Плюхнувшись на пол, Ниф-Ниф прямо на карачках с места в карьер развил такую скорость, что пулей выскочил из корчмы, и болотница перехватить его не успела.

— Бабка, тебе кисточка не нужна? — поинтересовался Денис, любуясь на трофей.

— Зачем она мне?

— Ну пыль там с ушей стряхнуть или еще для чего.

— Давай! — сцапала кисточку болотница, подняла кран и убежала со всем этим хозяйством в подсобку. — Дверь на место поставить не забудь! — крикнула она оттуда.

Неопределенно хмыкнув, юноша поставил выбитую вместе с косяком дверь на место, кулаком загнал гвозди по старым следам в пазы, ткнул пальчиком. Вроде держится.

Болотница вернулась из подсобки с двумя кружками пива, поставила их на столик Ганса, отсыпала Денису десять золотых. Явно обсчитала. Суммарно весили они гораздо меньше крана, но юноша не стал скупердяйничать. Однако одну из монеток попробовал на зуб. Вроде золотая.